7-ая Мастерская
Страна бараков
"Чтобы жить как люди, нужны Люди"
2010 год
29 января на просторах YouTube появляется канал с незамысловатым названием "lkrik81", на котором в тот же день было опубликовано видео "Кубок города Серпухова по каратэ-до". Спустя 5 месяцев на канале можно будет найти съемку акции коммунистов, затем канал заполонит цикл видеорепортажей, посвященных населенным пунктам Серпуховского района, "домам-убийцам", а также нелегкой жизни обитателей этого района. Один из таких репортажей будет посвящен жителям деревни Калиново, лишенных больниц, магазинов, газа. Живущие в вечных условиях антисанитарии, они еще не молят о помощи, а лишь с небольшой насмешкой говорят о своем положении.
Деревня Калиново
Март 2018
Наше время На первый взгляд, Калиново ничем не отличается от любой глухой провинции, расположенной в России. Частные дома, полуразрушенные сараи, собаки, словно наблюдатели на сторожевых вышках, следят за улицей, стоя на своих будках. Если дом собран из говна и палок и выглядит так, будто его жильцы смирились со своим положением и в какой-то момент решили упиться до смерти, рядом с ним будет стоять разбитый "таз", а в лучшем случае ржавая, прогнившая, доживающая последние дни "газелька", на которой хозяин подрабатывал грузчиком. Однако как и в любой другой деревне, здесь присмотрели место ненавистные по всей стране дачники, детишки богатеньких родителей, проживающие в роскошных теремах, построенных на возвышенностях — подальше от навозных куч, свиней и их домашнего скота. Трудно сказать, что их сюда привело: кто-то не смог покинуть родные края, кто-то нашел деревню весьма выгодным местом проживания, ну а дачникам достаточно того, что деревня и район, как-никак относится к Московской области. Всех этих деревенских версий Кена и Барби нельзя увидеть в будний день, поскольку работают они далеко от деревни. А в Калиново нет работы, но к этому мы еще вернемся. Единственное место, где есть возможность не дать себе подвергнуться атрофии — это ферма по ту сторону шоссе. |
"Они были построены как временное жилье для рабочих ферм"
Это шоссе вряд ли можно назвать дорогой жизни. В том далеком 2010 году, когда закрывали последнее больничное отделение, дороги - по которой "скорой" можно было бы без проблем добраться до престарелых, с огромным трудом способных пережить даже самую легкую форму любого заболевания - не было. Сейчас шоссе служит границей между затопленной, грязной, с трудом различимой даже при солнечном свете тропы к фабрике и длинным рядом одноэтажных построек. Тех самых бараков. За 8 лет они претерпели мало изменений. Все те же разваливающиеся, осыпающиеся стены; протекающие крыши, способные конкурировать разве что с соломой; на крыльце традиционно стоят сколоченные из подручных досок (возможно, когда служившими крышей) будки, из которых торчат недовольные вытянутые морды собак. Кто-то выбрал иной дизайнерский ход и застроил свободное пространство "уборной", протянул бельевые веревки, который при малейшем прикосновении способны превратиться в труху, и раскидал мусор, количество которого прямо пропорционально лени хозяина. Тут уже свобода выбора: либо живи с собакой, либо сам живи как собака. В любом случае, никакой необходимости в сторожевом псе нет, как и в разноцветных заборах - низких и высоких, деревянных и металлических, старых и новых - никому в голову не придет влезть в это аварийное здание и уж тем более попытаться там найти что-нибудь ценное. Единственная полезная функция забора - дать понять, где заканчивается одна квартира и начинается другая, поскольку неисчислимое количество дверей не поможет справиться с этой задачей: в одной квартире могут быть разные стены, разные двери, разные окна, разные люди. Почему "квартире"? Черт его знает. Возможно, кто-то решил, что если назвать барак квартирой, то и людей, выживающих в нем, можно будет назвать жильцами.
Сейчас шоссе без сомнения является самым новым, отремонтированным и красивым объектом деревни Калиново. Вот только пользы в нем нет никакой. Целый день по нему колесит туда и обратно различная строительная техника, которая продолжает достраивать это шоссе в никуда, попутно уничтожая все живое, что попадает им под колеса. В лучшем случае проедет несколько легковушек или вдоль него будут прогуливаться люди с детскими колясками, потому что хотя бы здесь они не застревают. А вот жильцы бараков, "построенных для рабочих ферм" по этому шоссе к ферме не ходят, ведь никто там из местных не работает. Лишь те, кто предпочел не строить себе "уборную", могут добежать до автобусной остановке по нужде. Все равно стоит она без дела, ведь автобусы здесь до сих пор не пустили.
Сейчас шоссе без сомнения является самым новым, отремонтированным и красивым объектом деревни Калиново. Вот только пользы в нем нет никакой. Целый день по нему колесит туда и обратно различная строительная техника, которая продолжает достраивать это шоссе в никуда, попутно уничтожая все живое, что попадает им под колеса. В лучшем случае проедет несколько легковушек или вдоль него будут прогуливаться люди с детскими колясками, потому что хотя бы здесь они не застревают. А вот жильцы бараков, "построенных для рабочих ферм" по этому шоссе к ферме не ходят, ведь никто там из местных не работает. Лишь те, кто предпочел не строить себе "уборную", могут добежать до автобусной остановке по нужде. Все равно стоит она без дела, ведь автобусы здесь до сих пор не пустили.
Чем бы дитя потешилось?
Из бараков выходить особого смысла нет, да и желания тоже. Даже несмотря на то, что вокруг них кипит основная жизнь. Восемь лет назад люди просили построить "общинные" туалеты, магазин(хотя бы один), пытались вызвать резонанс по поводу закрытия фельдшерско-акушерского пункта — безуспешно. Сейчас они уже потеряли надежду на модернизацию деревни. Своих детей и внуков жители деревни начали с малых лет приучать к жизни в таких условиях.
Ближайшая школа и детский сад находятся в шести километрах от деревни, поэтому возможность учиться есть только в семьях, которые могут позволить себе автомобиль. Раньше в Калиново было местное общеобразовательное учреждение, но позже его отдали под библиотеку.
Вернувшись из школы, дети, родители которых могут себе позволить НЕ оставлять ребенка на продленке, в очередной раз прочесывают деревню в поисках забав и развлечений, но всякий раз безуспешно. На месте, где раньше стояло футбольное поле, теперь детская площадка. Вот только построена она не государством, а самими детьми, да еще и из снега. Наступит весна, ребята переберутся из снега в грязь. "А как же библиотека? — спросите вы. — Это же прекрасная возможность воспитать начитанное, эрудированное поколение умных детей". На дверях осыпающегося, разрисованного граффити здания уже несколько лет висит огромный амбарный замок, а снимают его, только когда в деревне проводятся выборы. Так, вместо учебы, дети сразу попадают на избирательный участок.
Ближайшая школа и детский сад находятся в шести километрах от деревни, поэтому возможность учиться есть только в семьях, которые могут позволить себе автомобиль. Раньше в Калиново было местное общеобразовательное учреждение, но позже его отдали под библиотеку.
Вернувшись из школы, дети, родители которых могут себе позволить НЕ оставлять ребенка на продленке, в очередной раз прочесывают деревню в поисках забав и развлечений, но всякий раз безуспешно. На месте, где раньше стояло футбольное поле, теперь детская площадка. Вот только построена она не государством, а самими детьми, да еще и из снега. Наступит весна, ребята переберутся из снега в грязь. "А как же библиотека? — спросите вы. — Это же прекрасная возможность воспитать начитанное, эрудированное поколение умных детей". На дверях осыпающегося, разрисованного граффити здания уже несколько лет висит огромный амбарный замок, а снимают его, только когда в деревне проводятся выборы. Так, вместо учебы, дети сразу попадают на избирательный участок.
Долой свалку "Лесная"!
Калитка одного из бараков открывается, в неё пролезает полная женщина на вид лет 60 в длинной серой куртке и с голубой вязаной шапочкой на голове. В руках у нее в охапку свалены несколько газет, еще один экземпляр она разглаживает в руках. Проходя мимо, она вручает газету, буркнув под нос: "Нужно ликвидировать свалку". На просьбу рассказать что-то про бараки, она резко разворачивается со словами: "Ой, я не могу, я здесь не живу, спросите у местных". Отдав проходившему мужчине сверток газеты, она прекращает свою миссионерскую деятельность, садится на пассажирское сидение в белый седан и машина скрывается в переулке.
"У нас прошел митинг по закрытию полигона, расположенного в шести километрах отсюда. Когда ветер идёт оттуда, северный или северо-восточный, здесь дышать нечем. Это промышленная свалка, а везёт все Москва. Это тот же Волоколамск, Балашиха и остальные. И закрытие этой свалки полностью зависит от губернатора Московской области Андрея Воробьева.
Обещают, что все полигоны будут закрыты, так как построят перерабатывающие заводы. Но как говорят по телевизору и радио, они до сих пор не приступили к работе. Обещали еще лет пять назад. Один полигон в трех километрах от Серпухова закрыли, потому что там свалка загорелась, да и до сих пор горит. До деревни запах доходил, а она в 20 километрах находится. Гулять нельзя, не то что грибы с ягодами собирать", — рассказал один из жителей деревни.
Обещают, что все полигоны будут закрыты, так как построят перерабатывающие заводы. Но как говорят по телевизору и радио, они до сих пор не приступили к работе. Обещали еще лет пять назад. Один полигон в трех километрах от Серпухова закрыли, потому что там свалка загорелась, да и до сих пор горит. До деревни запах доходил, а она в 20 километрах находится. Гулять нельзя, не то что грибы с ягодами собирать", — рассказал один из жителей деревни.
Хорошо, что в деревнях множество деревьев, которые очищают воздух. Ведь так?
Недалеко от бараков находится местный парк, он же местный лес. Это прекрасное место для прогулки с животными, а также хороший аналог детской площадки...
Накинутая на голову шапка, из-под нее торчат черные, словно уголь волосы. Лицо, покрытое смешанными слоями мазута и сажи, сливается с волосами. Слезящиеся задумчивые глаза, отвыкшие от солнечного света, смотрят на развивающийся российский флаг, дабы определить, с какой стороны сегодня дует ветер. На тело накинута спецовка, а поверх расстегнутая куртка с камуфляжем. На ногах замасленные штаны. Одной рукой он сжимает свежий номер газеты "Долой", свернутой в трубочку, а другой вытаскивает из наполовину беззубого рта сигарету с крымским табаком. Позади него расположено небольшое здание из которого тянется маленькая труба, выпускающая дым подобно ядреной крымской сигарете. Метрах в пяти от человека стоит огромная цистерна с не менее огромной надписью "Огнеопасно". На сетчатом заборе висит телефонная трубка.
Сейчас Сергей Двикалёв — житель одной из квартир в бараках — работает в котельной. Место крайне удобное, да и от дома добраться можно за 2 минуты. Здание с маленькой трубой и есть та сама котельная. Одна из комнат выделена для досуга: здесь и телевизор, который ловит десяток каналов, и Playstation 3, небольшая кровать, а на стене скотчем приклеена "переливающаяся" икона. Тут и отдохнуть, и отогреться, да и, чего уж греха таить, выпить можно. Однако у Сергея и без этого дел хватает. За день нужно отнести несколько 20 литровых канистр, проверить котел, а выдастся свободное время, можно и поросенка зарезать на неделю вперед. Сергей один из немногих в деревне, кто еще может заниматься столь неприбыльным делом, как содержание скота.
Жители деревни знают Сергея и всегда отзываются о нем хорошо, даже с некоторой любовью.
Жители деревни знают Сергея и всегда отзываются о нем хорошо, даже с некоторой любовью.
“
...мы тут ощущаем себя червяками, больше никем. О которых ходят и ноги вытирают.
Познакомимся с оставшимися жителями бараков.
Ни для кого не будет секретом, что многих пенсионеров, которые давали интервью в репортаже восьмилетней давности, уже нет в живых. Да, можно было бы во всем обвинить местную власть, мол не помогли бабушкам и дедушкам, теперь их смерть на вашей совести. Но давайте посмотрим на это объективно.
Помимо Сергея, который осознано живет в бараке и не собирается променять это "аварийное временное" жилище ни на какую многоэтажку, ни на частный дом, в бараках живут люди, которые либо не могут оттуда уехать, либо не хотят.
В одной из квартир живет пожилой мужчина по имени Николай, но местные зовут его просто Коля. Он инвалид с детства. Его мать и сестра умерли, поэтому он уже долгое время живет в бараке один. Вечно с улыбкой на лице, добрый, в меру своих возможностей общительный человек с крепким мужским рукопожатием, готовый помочь старенькой соседке отнести помойку, получив за это сладкое угощение. Задумывался ли он когда-нибудь о том, как тяжело ему жить в бараке? Или о том, как плохо, что ближайший магазин в двух километрах от деревни? Да и если подумать, смог бы он переехать из своего барака в дом, который неизвестно когда еще построят?
В бараке, который стоит левее дома Николая, живёт алкоголик. Это вся информация, которую о нем предоставили жители деревни. Человек у которого нет имени, нет работы, нет какого-то социального положения. Попробуй прийти и выселить его на неопределенный срок, чтобы потом он переехал в другой дом. В этом ли его счастье, нуждается ли он в этом? Опять же, можно сказать, что пьет этот бедный гражданин от безысходности, от тяжелой жизни, словно герой Серебрякова в "Лефиафане" Звягинцева. Но что звучит логичнее: жить в бараке и из-за этого пить или пить и из-за этого жить в бараке?
Старенькую соседку, которая угощает Колю конфетами, зовут бабушка Рая. В своем бараке она живет уже более 10 лет, и для нее это не просто разваливающееся здание. Это ее дом.
Помимо Сергея, который осознано живет в бараке и не собирается променять это "аварийное временное" жилище ни на какую многоэтажку, ни на частный дом, в бараках живут люди, которые либо не могут оттуда уехать, либо не хотят.
В одной из квартир живет пожилой мужчина по имени Николай, но местные зовут его просто Коля. Он инвалид с детства. Его мать и сестра умерли, поэтому он уже долгое время живет в бараке один. Вечно с улыбкой на лице, добрый, в меру своих возможностей общительный человек с крепким мужским рукопожатием, готовый помочь старенькой соседке отнести помойку, получив за это сладкое угощение. Задумывался ли он когда-нибудь о том, как тяжело ему жить в бараке? Или о том, как плохо, что ближайший магазин в двух километрах от деревни? Да и если подумать, смог бы он переехать из своего барака в дом, который неизвестно когда еще построят?
В бараке, который стоит левее дома Николая, живёт алкоголик. Это вся информация, которую о нем предоставили жители деревни. Человек у которого нет имени, нет работы, нет какого-то социального положения. Попробуй прийти и выселить его на неопределенный срок, чтобы потом он переехал в другой дом. В этом ли его счастье, нуждается ли он в этом? Опять же, можно сказать, что пьет этот бедный гражданин от безысходности, от тяжелой жизни, словно герой Серебрякова в "Лефиафане" Звягинцева. Но что звучит логичнее: жить в бараке и из-за этого пить или пить и из-за этого жить в бараке?
Старенькую соседку, которая угощает Колю конфетами, зовут бабушка Рая. В своем бараке она живет уже более 10 лет, и для нее это не просто разваливающееся здание. Это ее дом.
Жители бараков
Вся правда о Калиново
Животные деревни Калиново На дороге, недалеко от жилых домов, три толстых, ободранных кота (один даже без хвоста), вальяжно развалившись на снегу, нехотя вытаскивают еду из разорванной пачки Kitekat. Животные в этой деревне не жалуются на жизнь. Они бы не жаловались, даже если умели. По детской площадке бегает здоровый белый пёс с ошейником. Никто из жителей деревни не знает, чей он. Пёс аккуратно принюхивается к незнакомым "пришельцам", а уже через несколько секунд пытается радостно запрыгнуть с одной целью — облизать. Он любимец детей, и никто из родителей даже глазом не моргнет, если эта несколько килограммовая махина будет со всей дури нестись в сторону их ребенка. Из щели в заборе, огораживающем огромный деревянный терем с башенками, выглядывает хаски. Точнее, сначала просовывает аккуратно лапу, а затем и голову, ожидая, когда его погладят. Домашние коты, нежатся, лёжа на нагретых солнышком домах. А фермерские коровы с удовольствием пережевывают свою дневную порцию корма. |
Бабушка Рая: — Знаешь, что я скажу тебе, дитё, сейчас своих нет. Все чужие. У нас проблема в том, что улицы совсем не освещаются. Дети, бедные, ходят совсем без света. Зимой совсем ничего не видно. Нам бы хоть на нашей улице пару фонариков. А то ведь ночью пойдешь, так и по голове могут стукнуть.
— А как же Коля, не свой он разве?
— Свой, но знаешь, как говорят, свои бывают до поры до времени.
— Откуда Вы приехали?
— Меня привезли родные из Кубани. И как только приехала сюда, сразу пришла в ужас, какая же здесь грязь. Трава огромная, повсюду... дерьмо, как это еще назвать. Просто берут и из ведра могут на дверь вылить. Я же тогда и сказала, посмотрели бы вы на Кубань. Они и поехали. Через неделю стук в дверь: "Рая, это я, Нина! Я тебе пришла сказать, что ты права. Как на улице встала, посмотрела, так и отупела. Ни соринки, одни розы цветут". А здесь даже туалета нет.
— А как же обещания построить общественный туалет?
— Общественного нет, но вот знаете, как мы приехали, стали заборы ставить, на своей территории туалеты строить. Ко мне соседка пришла, посмотрела, подумала и через месяц уже у каждого дома заборы появились, да и туалеты тоже.
— Что по поводу отопления? Говорят, что газ есть, но не везде.
— Централизованный есть, чуть дальше по дороге стоит. К частным домам некоторым тоже проведен. Но нам говорят, что нужен миллион, тогда и проведут. Вот от моего дома до этого газа километра не будет — миллион. Где такие деньги мы возьмем? Так что проблем у нас тут очень много: света нет, газа нет, магазина нет.
— А медпункт?
— И медпункта нет. Да вообще ничего нет. Вот так заболеешь — вызываешь "скорую", а там дальше либо просто смотрят, либо забирают. Но вызов бесплатный, чего уж говорить.
— Что по этому поводу говорит администрация?
— А ничего не говорит. Только обещают... Говорят, например, на собраниях: "Вот, сделаем площадку детскую", а дети у нас тут постоянно живут. Потом я иду к соседке, говорю: "Смотри-ка, на их поле какой-то колышек, бутылка и бумажка". Я поднимаю эту бутылку — "Продан участок". Она продала его, представляете. А покупатель пригрозил, что поставит забор двухметровый, и никакие дети туда не залезут.
— Сергей говорит, что сделают площадку своими силами.
— Ой, Серёжа... Не хочу даже ничего говорить.
— А как же Коля, не свой он разве?
— Свой, но знаешь, как говорят, свои бывают до поры до времени.
— Откуда Вы приехали?
— Меня привезли родные из Кубани. И как только приехала сюда, сразу пришла в ужас, какая же здесь грязь. Трава огромная, повсюду... дерьмо, как это еще назвать. Просто берут и из ведра могут на дверь вылить. Я же тогда и сказала, посмотрели бы вы на Кубань. Они и поехали. Через неделю стук в дверь: "Рая, это я, Нина! Я тебе пришла сказать, что ты права. Как на улице встала, посмотрела, так и отупела. Ни соринки, одни розы цветут". А здесь даже туалета нет.
— А как же обещания построить общественный туалет?
— Общественного нет, но вот знаете, как мы приехали, стали заборы ставить, на своей территории туалеты строить. Ко мне соседка пришла, посмотрела, подумала и через месяц уже у каждого дома заборы появились, да и туалеты тоже.
— Что по поводу отопления? Говорят, что газ есть, но не везде.
— Централизованный есть, чуть дальше по дороге стоит. К частным домам некоторым тоже проведен. Но нам говорят, что нужен миллион, тогда и проведут. Вот от моего дома до этого газа километра не будет — миллион. Где такие деньги мы возьмем? Так что проблем у нас тут очень много: света нет, газа нет, магазина нет.
— А медпункт?
— И медпункта нет. Да вообще ничего нет. Вот так заболеешь — вызываешь "скорую", а там дальше либо просто смотрят, либо забирают. Но вызов бесплатный, чего уж говорить.
— Что по этому поводу говорит администрация?
— А ничего не говорит. Только обещают... Говорят, например, на собраниях: "Вот, сделаем площадку детскую", а дети у нас тут постоянно живут. Потом я иду к соседке, говорю: "Смотри-ка, на их поле какой-то колышек, бутылка и бумажка". Я поднимаю эту бутылку — "Продан участок". Она продала его, представляете. А покупатель пригрозил, что поставит забор двухметровый, и никакие дети туда не залезут.
— Сергей говорит, что сделают площадку своими силами.
— Ой, Серёжа... Не хочу даже ничего говорить.
Неожиданно подходит пожилая бледная женщина в длинной куртке накинутой на халат, который в свою очередь накинут на кофту. На неприкрытой голове можно увидеть небрежно зачесанные волосы с сиреневой и седой прядями. Женщину сильно трясет. Как выяснится позже, сегодня Татьяна (именно так её зовут) позволила себе немного выпить. Устала.
Кого винить?
К сожалению, сейчас у нас этот вопрос самый популярный, а не "Что делать?", "Как помочь?" или "Как жить?", в конце концов. Давайте опираться на факты:
1
Жалобы
Страдает и жалуется далеко не вся деревня. Большинство людей, проживающих в частных домах обладают всеми необходимыми благами, разве что не хватает им детской площадки или нормального парка. Основные тяготы лежат на жильцах бараков, да и то никто из них уже не переедет из этих бараков: кто-то по собственной воле, а кто-то, потому что нет возможности. И не будет.
2
Изменения
Что изменилось за восемь лет? Да, собственно, ничего. Разве что детскую площадку еще продали под частную собственность, деревья срубили, да шоссе проложили. Ближайший магазин, точнее "база" находится в двух километрах от деревни. Для большей части населения это не проблема, поскольку есть автомобили (не важно какой марки), жителям же бараков приходится либо закупаться оптом, либо платить за "доставку" еды на дом. Медпункт также находится в нескольких километрах от деревни. Конечно, не всегда "скорая" оправдывает свое название, но порой даже врачи бессильны. Централизованный газ есть, к некоторым частным домам он проведен, а для того, чтобы он добрался до бараков необходима кругленькая сумма. Общественные туалеты... Нужно ли тут что-то говорить? На данный момент, легче всего решить проблему со светом, но трудно сказать, когда ее решат. Возможно, на это понадобится еще восемь лет.
3
Причины
И в случае с футбольным полем для детей, и в случае с магазином и больницей, и в случае с газом основная причина отсутствия какого-либо прогресса одна — малое количество людей. На футбольную команду ребят не наберется, что уж в таком случае говорит про школу или детский сад? Для магазина 150 жителей деревни не достаточно, тем более, что люди с автомобилями продолжат закупаться на недорогой базе. Та же самая история и с медпунктом/больницей — даже при двухчасовом рабочем дне вряд ли кто-то согласится работать за копейки. Было бы жителей бараков больше, не было бы и проблем с газом, цену смогли бы поделить на большее количество людей. Работы в деревне нет, но она никому и не нужна. Одни понимают, что в таких местах много не заработаешь, а другие уже свое отработали. Вот поэтому и говорят: "Чтобы жить как люди, нужны Люди". Что они имеют ввиду: Люди как население, или Люди в администрации? Решать вам.
Кого винить? Да можно винить кого угодно, от этого ничего не изменится. Люди жили в бараках, люди живут в бараках, люди будут жить в бараках. И тут проблема гораздо глобальнее, чем вам может показаться. Одной деревней дело не ограничивается. Доколе? Ответ на этот вопрос есть. И каким бы циничным он не был, как бы сильно он вам не нравился, звучит он следующим образом: "До тех пор, пока молодые не приспособятся, а старые не вымрут".
